Музей Михаила Булгакова в Киеве

ЛИЧНОСТЬ

Директор - должность. Административно-хозяйствнная. Предполагает личность, владеющую вопросами сугубо практическими, употребляющую власть прежде всего на решение дел сиюминутных. Но можно ли говорить о директорстве как о призвании, которое превращает "презренную" прозу в высокое искусство?

Анатолий Петрович Кончаковский - директор мемориального музея Михаила Булгакова на Андреевском спуске, 13 - был со своим детищем от самого-самого начала - еще в виде идеи - до его нынешнего статуса филиала музея истории Киева. Когда с ним беседуешь, он как бы растворяется среди бесчисленных имен всех тех, которые, по его глубочайшему убеждению, и создавали музей.

Однако не будь его более чем 20-летнего истового, спокойно-делового служения Дому - не случилось бы ничего. Не было бы музея великого писателя Булгакова. Но он есть - единственный на земле, существующий благодаря скромности и старомодной любви директора, рассказывающего обо всем очень просто.

СЛУЧАЙНОСТИ

Еще совсем молодым прочитав "Белую гвардию", я уже тогда почувствовал Михаила Булгакова именно как киевлянина. Робко начал собирать материалы о нем. Пришел на Андреевский спуск к Инне Васильевне Листовничей, по мужу - Кончаковской, дочери бывшего хозяина этого дома. Так совпало, что фамилии наши были одинаковыми, и это, наверное, послужило началом симпатии. Как оказалось позже, фамилия наша принадлежит к украинской шляхте - на Киевщине есть селение Кончаки, а более глубокие корни - тюркские. Кстати, ее отец, послуживший прототипом одного из героев Булгакова, погиб как заложник в 1919 году на Припяти под Чернобылем.

Она мне много рассказала о семье Булгаковых, молодом Михаиле Афанасьевиче, его свадьбе с Татьяной Лаппа, познакомила со многими людьми, связанными с этой семьей, показывала редкие фотографии, вещи. Самое главное - она сохранила этот дом. Люди, с которыми я встречался, делились бесценными воспоминаниями и памятными вещами. Татьяна Николаевна, первая жена Михаила Афанасьевича, подарила мне лампу, освещавшую работу над "Белой гвардией", сухарницу, на которой был поднесен подарок молодым в день венчания, сахарницу, подстаканник, ложечку, принадлежавшие Михаилу Афанасьевичу. Подарила и маленькую фотографию, сохранившуюся чудом: ее второй муж был большим ревнивцем и однажды, в ее отсутствие, сжег все фото и документы. А этот единственный фрагмент снимка она подарила мне. Много рассказывала о тех годах: и как они ходили в Городскую (нынешнюю Парламентскую) библиотеку, какие книги ей выбирал муж. Она была человеком впечатлительным, плакала над французскими романами, а Михаил Афанасьевич выбирал ей чтиво, чтобы она чувствовала себя комфортно.

МУЗЕЙ

На Андреевском Булгаков прожил с 1906 по 1919 год, его родители снимали здесь, в 13-м номере, весь второй этаж. С легкой руки Виктора Некрасова, опубликовавшего в "Новом мире" (1967 год, № 8) очерк "Дом Турбиных", его доныне называют так, по фамилии "живших" здесь героев романа. Мемориальная доска здесь установлена лишь в 1982 году, а в 1989 - Киевским горисполкомом было принято решение о создании музея. К тому времени, когда мы хотели начать ремонтные работы, в коммунальных квартирах дома еще жили люди. Возникли сложности с переселением. Нужно было обладать определенной государственной волей для создания музея в стенах, о которых говорили, что они по ветхости и мемориальной доски не выдержат. Этот труд взяла на себя Т. Хоменко, директор музея истории Киева, при активной поддержке и личном участии, вплоть до работы на субботниках, Ивана Салия, тогда - первого секретаря Подольского райкома.

Невзирая на бесчисленные сложности, нам удалось в короткие сроки сделать научную реставрацию дома, сохранив все, что осталось от булгаковских времен. Вплоть до фрагментов пола, паркета, дверных ручек, печных изразцов, перил.

Радостно, что к нам идут люди. Безо всякой рекламы с нашей стороны сюда приходят студенты и профессура, домохозяйки и военные, праздношатающиеся и любопытствующие. Был президент Польши Квасьневский, министры многих стран, все иностранные послы. Иногда инкогнито, в одиночку или с семьей, просто покупая билет. Из Москвы приезжают и школьники, порой только на один день, посмотреть наш музей и побывать в лавре.

Что нас не радует? Все проблемы, существующие в мире "за кремовыми шторами". Мизерные оклады, жесткая экономия. Мы не можем позволить себе командировки, чтобы посмотреть другие музеи, приобрести нужные материалы. Если я еду в Москву, почти всегда что-нибудь привожу для музея: родные и близкие писателя дают просто так, в дар. Но иногда нужно и что-то купить, а, последние два года музей не может делать покупки. Порой просто любящие Булгакова приобретают что-то для нас и дарят, но теперь - все реже.

КНИГИ

Я давно занимаюсь воссозданием библиотеки Булгакова. Книги Михаила Булгакова находятся в рукописных отделах Пушкинского Дома (Петербург) и Национальной библиотеки (бывшая им. Ленина, Москва). Остальные книги, сохранившиеся у родственников Булгакова, теперь почти все у нас. Практически все - подарены. Есть и купленные. Например, одну приобрели на Подоле, в букинистическом магазине, куда она попала с московского аукциона. Она всегда была дорогой, потому что имела дарственную надпись автора Писателю.

Почти 20 лет собирал сведения о его библиотеке. У Булгакова было пристрастие - книги кулинарного направления, была даже одна очень старая - XVIII века. Недавно мне позвонили и спросили: а правда, что Булгаков написал книгу по кулинарии? Это уже современная легенда. В канун дня рождения писателя, в мае 1997 года, благодаря издателю Вячеславу Миханькову, вышла моя книга "Библиотека Булгакова".

Наши "Субботы у Бегемота" начались давным-давно, когда мы, клуб любителей книги, собирались в "Книжковому свтi", в "Мистецтвi", говорили о новинках и старых книгах, о дефицитных покупках. Когда книжные магазины начали исчезать, я пригласил всех сюда, в Дом, который уже был музеем. Мы собираемся дважды в месяц, беседуем, рассказываем о людях и книгах, об изданиях, посвященных Киеву. Ведь пока не появился такой писатель, который, как Булгаков, без сюсюканья и приторности написал бы книгу о нашем Городе. Он часто писал "Город" с большой буквы, подразумевая Киев. Так древние, говоря "Город", понимали - только вечный Рим.

ДОМ

Я всегда представлял, что музей Булгакова должен быть особенным, не обычно литературным. Например, один художник предложил нам пространство, в котором бы летала Маргарита, а для этого нужно сделать отверстие в потолке, где бы она помещалась. Но здесь - дом, где происходили события "Белой гвардии", прошли юношеские годы Михаила Афанасьевича. Здесь еще жила интеллигенция, люди, для которых важно честное слово, и нарушение его означало невозможность жить на свете. И время, в котором не могло быть Алоизия Могарыча, где нет свиты Воланда. Когда сюда пришла Кира Николаевна Питоева-Лидер, она предложила оригинальную концепцию Дома, где Булгаковы и Турбины живут в одном пространстве. Этим как бы исполнялась воля писателя. Принципиальным казалось экспонировать в мемориальном плане только булгаковские, подлинные вещи. Турбинская, литературная среда состоит из предметов, известных по роману, но откровенно отстраненных. Автор художественной концепции, Альберт Крыжапольский, предложил мир литературного видения писателя одеть в белые одежды - попросту сделать из гипса. Здесь присутствует элемент театральности. Когда посетитель приходит к нам, он попадает в Дом, где нет ни аннотаций, ни надписей. Каждый может подумать, что хозяева пригласили его к себе и дали ключи, а сами уехали, например, на дачу.

...Когда Анатолий Петрович находится внизу, на первом этаже, он - заботливый хозяин, помнящий рассказы дочери того, булгаковского домовладельца. Когда же поднимается на второй этаж, чтобы провести гостей по семи фантастическим комнатам, он - маг и волшебник, воссоздавший невероятный мир. Я понимаю, почему некоторые посетители боятся ступить на подлинную лестницу, по ступеням которой ходил Михаил Афанасьевич. Почему некоторые плачут и теряются в сильных эмоциях. Посудите сами. В гостиной находится настоящее трюмо тех лет, с тем зеркалом, в которое смотрелись Булгаковы ежедневно. На нем нет ни единой трещинки, скола или царапинки, так что заглядывать в него страшно: а вдруг встретишься взглядом со смотрящими оттуда? В "красном углу" комнаты с гобеленом теплится лампадка перед домашней иконой семьи, той самой Богородицей, перед которой "златокудрая Елена" отмаливала от смерти братьев. В столовой, где на теплых изразцах есть надпись "Лен.. я взял билет в Аид...", стучат подлинные, без реставрации и замененного механизма, часы, в том же ритме, что и тогда, мелодично отсчитывая время Дома. И есть кремовые шторы, ограждающие всех от декабрьского мороза (как тогда, в "Белой гвардии"), от гражданской войны, которая происходит в сердцах.

А он, проводник, немного загадочно, с восторженно блестящими в предвкушении волшебства глазами и удивительно молодым голосом рассказывает о людях и вещах. Анатолий Петрович Кончаковский, подаривший музею все, что было подарено лично ему теми, кто помнил и любил Михаила Булгакова. Настоящая реальность невероятного.

Диана КЛОЧКО.